Не думаю, что я отношусь к тем, кто любит сидеть на месте. Возможно, это связано с тем, что я совершил свой первый полет незадолго до того, как мне исполнилось девять месяцев.

От Африки до Европы, от Ливии до Италии, где за штурвалом самолета был мой отец.

Мое желание, путешествовать, которое всегда было подспудным, вспыхнуло к восемнадцати годам, когда я без денег в кармане решил путешествовать по Европе с двумя друзьями. Более трех лет мы путешествовали автостопом и работали где попало, чтобы наскрести немного денег, необходимых для выживания.

Именно в Копенгагене мы столкнулись с серьезными трудностями, потому что остались без работы и с несколькими копейками в карманах. Мы были уверены, что у нас нет выхода.

Не оставалось ничего, кроме унижения получить документ о депортации или принять решение, которое могло бы отсрочить, по крайней мере временно, неизбежный финал, когда неожиданно мне пришло решение наших проблем. Я умел рисовать! У нас все еще было несколько монет, достаточных для покупки пачки цветных мелков, и, будучи в идеальной физической форме чтобы преодолеть любые трудности, я  рассказал о моей выигрышной  идее: Мы будем мадоннари!

С этого момента все изменилось. Больше никаких голодовок, страхов и ограничений, только красивые девушки, ночные клубы и шикарные рестораны по ночам.

 И хорошо поданное попрошайничество и соответственно высокооплачиваемое в течение дня.
Именно в этот длительный период «Dolce Vita» я встретил датчанку, женился на ней и увез ее в Италию, где жил с ней 15 лет и где начинал свой бизнес.

В это время я продолжаю писать и сочинять свои первые песни, у меня есть возможность обменяться музыкальным опытом с Фабрицио де Андре. Я участвую во многих литературных и поэтических конкурсах, где получаю лестные результаты, и начинаю сотрудничать с югославским журналом на итальянском языке «Панорама». Некоторые из моих стихотворений опубликованы в престижном журнале «Фенарете».

Именно эти мои публикации вызывают любопытство издателя Ванни Шейвиллера, который после нескольких очень приятных встреч сказал мне, что он говорил обо мне с великим издателем Стихов Бино Ребеллато. И именно с ним я имею честь опубликовать свой первый сборник стихов.

В то же время мне довелось познакомиться с Эудженио Монтале, который, к счастью выразил ко мне симпатию и которого я очень уважал. В то время я каждый понедельник ездил на работу в Милан и привык регулярно навещать его в доме № 2 на улице Бийли.
Долгое время ( хотя поначалу я шел именно по этой причине) какой-то страх не позволял мне представить на его суд даже одно из моих стихотворений. Однако настал день, когда именно он, недоумевая, почему я до сих пор не принес ему ни одного из своих сочинений, удивленно меня спросил: «Я еще не понял, или вы один из самых искренних и честных людей, которых я знаю, или просто очень умный и хитрый парень».

И именно эта откровенность подтвердила о том, что я оказался перед самым остроумным человеком, которого когда-либо встречал. Это мнение не только осталось неизменным, но и со временем еще больше окрепло.
В следующий понедельник я принес ему почти все, что написал к тому времени.
Две недели он мне ничего не говорил. Во время наших разговоров я напивался его энциклопедической культурой и его интеллектом, который варьировался от философии до политики, от искусства до науки, от психологии до религии и, конечно же, от литературы до поэзии. Из наших диалогов я получил подтверждение того, что у меня с тем, кого я теперь считал моим Маэстро практически полное совпадение мнений.
На следующей неделе он во второй раз обратился к этой теме: «Разве вам не интересно узнать мое мнение о ваших произведениях?»

Земля уходила под моими ногами: «Конечно, очень». Ответил я с тревогой.
«Так почему Вы меня не спросили ?»
«Потому что я боялся Вашего приговора. Кроме того, тот факт, что Вы не сказали мне об этом раньше, убедил меня в том, что Ваше мнение было негативным».
«Я хочу дать вам совет: Прекратите участвовать в литературных конкурсах».
Я чувствовал, что умираю. Мои сомнения перешли в уверенность. То, что я писал ничего не стоило или, по крайней мере, очень мало, и поэтому он мягко мне посоветовал перестать считать себя писателем.
«Я понимаю. — сказал я ему опустошённо. — Я перестану писать».
«Вы абсолютно ничего не поняли!» Он возразил и улыбнулся мне, добавив фразу, которая превозвысила все мои ожидания и которую я всегда буду хранить в своем сердце. Но из-за моей конфиденциальности, не могу раскрыть никому.
Вдохновленный его комплиментами, даже после его смерти я старался никогда не забрасывать свою страсть к литературе, поэзии, философским теориям и музыке.
В середине 80-х кто-то выдвинул меня на кандидатуру президента культурной ассоциации в моем городе. Я согласился с энтузиазмом, потому что это было направлено на продвижение новых литературных талантов, публикуя их произведения, а также предлагая им возможность выразить свое мнение через журнал ассоциации. Должность, которую я занимал только в течение нескольких лет, но которой я благодарен за то, что она мне дала возможность выделять каждый день небольшую часть времени чтобы заниматься писательским делом.

Я всегда придерживался мнения, что жизнь без новизны не стоит того чтобы быть прожитой, и, вероятно, по этой же причине я иногда пытался внести в свою жизнь свежий глоток  воздуха. Последняя возможность мне представилась, когда по пути в российское консульство за информацией я попросил помощи у молодой русской туристки, которая, кстати, как я смог почти сразу выяснить увлекалась литературой.
Что мне оставалось делать, как не жениться на ней?

Сегодня я смог применить на практике пожелания Монтале: писать целый день. В эти моменты я как будто чувствую его присутствие и как он рад, что я его послушал.
И теперь, путешествуя в моих мыслях, я наслаждаюсь пространством, формулируя теории, которые протягивают руки, в надежде обнять тех, кто любит размышлять и всегда ищет новые знания.

Как в свою очередь стараюсь делать и я.